Взлетая над Римом, Тая попрощалась вслух с восхитительной страной, и призналась в любви Венеции, на что Кирилл сказал:
- Милая, Венеция – женский род. Признайся лучше мне.
Тая улыбнулась, обняла его за шею и прошептала на ушко:
- Я люблю тебя, Кирюша, и не ревнуй меня к городам, странам и столбам, хорошо?
- Хорошо, котёнок, - ответил он, целуя её уже, наверное, в миллионный раз.
После приезда домой они спали дня два из-за неимоверной усталости, накопившейся за бурное время отдыха и хронического недосыпания из-за ранних экскурсий. Всё шло хорошо. Почти всё… Каждый день Кирилл утром уходил на работу, нежно целуя спящую Таю, шепча на ушко, как сильно он её любит. Через час он звонил и будил её, чтобы она собиралась в институт. Вечером он заезжал на ней с цветами или шоколадом, вёз в парк, в лес или любое другое место, куда она захочет. Иногда они ужинали в ресторане, но чаще всего готовили сами, вдвоём. Удивительно, но они всё делали вдвоём, не только в первую неделю, но и в последующие дни. Вдвоём…
В таком светлом счастье прошло ещё полтора месяца. Пришло лето, Кирилл искал путёвку, а Тая сдавала экзамены. В тот день она должна была сдавать самый ненавистный предмет, который только можно было вообразить – высшую математику. Это была уже вторая сессия в её жизни, поэтому коленки тряслись гораздо меньше. Кирилл сидел в офисе и разговаривал с менеджером. Раздался телефонный звонок. На другом конце провода молодой человек говорил очень взволнованным срывающимся голосом.
- Алло, мне нужен Кирилл, это срочно.
- Я Вас слушаю. Кто говорит?
- Это Саша, друг Таи.
- Да. Что случилось? – не скрывая волнения, спросил Кирилл.
- Ей…она…она упала. Потеряла сознание. «Скорая» уже едет…
- Я сейчас буду.
«Боже мой, неужели…Я не верю…Нет, нет», - Кирилл судорожно вставлял ключ в дверцу машины, руки предательски дрожали. Он поехал в институт. Минут через десять он уже был на месте. «Скорая» ещё не приехала. Тогда Кирилл позвонил Саше и, узнав аудиторию, помчался вверх по лестнице на четвёртый этаж. Там была толпа. Он что-то кричал им, толкнул несколько человек, в конце концов, добрался до Таи, которая лежала без сознания на полу. Саша запретил её кому-либо трогать, потому что не знал, как быть в такой ситуации, чтобы не сделать ещё хуже. Кирилл поднял её на руки и понёс к выходу. Когда он спустился вниз, «скорой» ещё не было… Кирилл положил Таю на заднее сидение своей машины, сунул ключ в руки Саше и сказал:
- Трогай. Больница №7. Я сейчас не в состоянии вести машину. Жми на газ, скорость 140, не меньше. Иначе мы не успеем.

Через четыре минуты они уже были в больнице, благо она находилась всего в нескольких остановках от института. Таю увезли в палату, подключили к кислородному питанию и старались искусственно поддерживать сердце, пульс слабел, а давление падало… Кирилл с Сашей сидели в холле.
- Кирилл, не волнуйся ты так. Может, всё ещё образуется.
- Три месяца прошло ещё две недели назад… Я безумно боялся за неё эти дни, старался оградить от всего, защитить; хотел, чтобы она жила подольше… Плохо у меня это получилось. – говорил он, глядя в пол.
- Нет, неправда! Ты ни в чём не виноват. Слушай, Кирилл, я Таю никогда такой счастливой не видел. У неё так сияли глаза после встречи с тобой. Боже, неужели её не будет? Она была самой лучшей девушкой, которую я когда-либо знал… - грустно сказал Саша, тронув Кирилла за плечо.
- Не смей говорить о ней в прошедшем времени, слышишь? Не смей! Она будет жить! Или я больше не верю в ангелов-хранителей… Она должна…обязана жить…должна… - он закрыл глаза и обхватил голову руками.
Перед глазами мелькал её образ: как они кормили голубей в парке в день их встречи, как встречали Новый Год в лесу, как он схватил её на руки и кружил в воздухе в день их свадьбы и ту песню…песню о ней…
Рыжая,
Я сейчас закрываю глаза,
Вспоминаю, как целовал тебя,
Я сейчас закрываю глаза,
Вспоминаю вкус снега на губах…
Рыжая…
Кто-то подошел. Кирилл поднял голову и увидел человека в белом халате. Это был врач, который наблюдал Таю с первых недель её болезни.
- Кирилл… Мне очень жаль. Она умирает… Мы не в силах что-либо сделать. Простите. – безнадёжно прозвучал голос врача, разрывая сердце.
- Нет! Нет, не может быть! Что значит, вы не в силах? Это ваша работа! Пожалуйста, сделайте всё возможное. Я прошу вас, умоляю. Пожалуйста.
- Извините, но мы ничего не можем сделать. Её сердце останавливается… Сегодня, самое большее завтра, её не станет. Мне очень жаль…
- Я заплачу любые деньги! – почти закричал он.
- Кирилл, поймите, даже все деньги мира не спасут вашу жену.
- Сколько у меня времени, чтобы попрощаться? – голос молодого человека затих, глаза потухли.
- Немного. Идите прямо сейчас. Я попрошу медсестёр выйти.
Кирилл вошёл в палату реанимации. Тихо закрыл дверь, на ватных ногах подошёл к кровати… Тая лежала вся в каких-то проводах, лицо было очень бледным. Тая не могла услышать, но он всё равно говорил, как он её любит. Говорил, что у него на душе. Говорил обо всём и ни о чём.
В последний раз Кирилл плакал в тот день, когда ему исполнилось одиннадцать. В то утро он встал счастливым, светило солнце, он подбежал к маме, но она совсем забыла про его День рождения. И папа забыл. И все забыли. Мальчик сидел у себя в комнате, когда все уже спали, и на город спустилась ночь. Он открыл окошко, хотя была уже осень. Холодные струи воздуха били по его лицу, а он мечтал тяжело заболеть, чтобы всем стало совестно за своё поведение. Он плакал горькими, детскими, безутешными слезами обиженного ребёнка. На следующий день Кирилл проснулся и поклялся себе, что больше никогда в своей жизни не будет плакать.
Он не сдержал клятвы… Слёзы капали из его глаз в тот момент, когда он держал руку своей Таи, прижимая её к своим губам. Он не мог внятно говорить, с губ слетали какие-то бессвязные фразы и непонятные мысли. Кирилл, у которого было всё и даже больше, никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Он был в отчаянии: «Тая… Таечка…Мой светлый ангел. Я прошу тебя, умоляю, не умирай! Не оставляй меня одного в этом холодном мире. Я не смогу без тебя. Милая, как же сильно я тебя люблю. Я никогда не думал, что смогу кого-нибудь так полюбить. Пожалуйста, не умирай…»
На мгновение Кирилл отпустил её руку. Он не понимал, что делает. Он не мог думать ни о чём другом, кроме как о том, что он теряет её. Кирилл упал на колени…поднял руки вверх… и, плача, стал говорить: «Господи… Я не умею молиться, ты уж прости меня. Я никогда не верил в тебя. Но сейчас мне никто не сможет помочь, только ты. И я стал верить в тебя. Господи, у неё ведь должен быть ангел-хранитель? Я знаю, она сама ангел, но всё-таки… Она – мой ангел. Если она умрёт, умру и я. Так пусть лучше я умру, а она останется жива. Возьми меня, Господи! У меня, конечно, не такая чистая и светлая душа, но вдруг я тебе пригожусь? Пожалуйста, Господи, не дай ей умереть. Если и есть на свете какой-то другой ангел выше её, пусть он хранит её. Я никогда ни о чём не просил тебя, Господи. И больше ни о чём не попрошу всю жизнь. Выполни мою единственную мольбу. Во имя света и любви, во имя всего святого». На какой-то момент Кирилл потерял сознание. Очнувшись, он снова сел на стул, взял руку Таи и стал шептать свою молитву: «Тая, не умирай…»
Было уже утро. Кирилл не спал, он разговаривал со своей женой, хоть она и не слышала:
- Тая, моя хорошая, я тебя люблю…Люблю.
Вдруг бледные губы Таи пошевелились, и она прошептала:
- Кирюша, я тебя тоже очень люблю.
Он не знал, что делать – заплакать от счастья или позвать врачей. Он боялся, что всё это только сон и, когда он вернётся, ничего не изменится, боялся оставить её одну. В конце концов, он вскочил и помчался за врачами.
Через пять минут Кирилл стоял в палате и не мог поверить тому, что слышал:
- Пульс 75. Давление 120 на 60. Всё нормально. В это невозможно поверить!
Кирилл задал только один вопрос, когда вышел в коридор вместе с врачом:
- Она будет жить? – его голос срывался, руки дрожали: он боялся, что врач скажет не то, что Кирилл так мечтает услышать; но голос врача звучал уверенно и надёжно:
- Да.

Глава пятая